О русском и казачьем национализме…
«Националисты попали под пресс» — так озаглавлена статья в газете «Коммерсант», ссылающаяся на доклад информационно-аналитического центра «Сова». «От расистского и неонацистского насилия в 2015 году «погибло не менее 11 человек, избито было около 69 человек» (в 2014 году погибли 27 человек, 123 были избиты)», — говорится в докладе. Отметим, что любая статистика со стороны МВД по этому вопросу будет условна. И если где-нибудь в Бирюлево по разные стороны
могут оказаться местные русские подростки и приезжие, например из Азербайджана, то у нас на Кавказе в одной шайке могут состоять представители разных национальностей, включая тех же русских и, к сожалению, казаков. Как это было, например, при печально известном избиении толпой Алексея Ларионова в городской больнице Минвод, закончившемся смертью молодого человека. Оставим за скобками еще одно важное примечание. Когда в российских СМИ звучит слово «национализм», и особенно идет отсылка на его радикальные формы, речь почти в 100% случаях идет о национализме русском. Это примечание нам пригодится.
Вопрос решается посадками?
И все же, утверждает доклад, за подавлением радикальных проявлений национализма стоит не жесткая реакция на них общества, а слаженная работа органов правопорядка. Находятся под следствием или уже осуждены Игорь Стенин, Виталий Шишкин, Дмитрий Демушкин и другие. Также, отмечает доклад, «публичная активность националистов очень низкая», но «активно
развиваются клубы боевой подготовки, военизированные курсы, идут сборы, тренировки». Политическая активность заменилась «борьбой с чем-нибудь: раньше боролись с педофилами, нелегальной миграцией, теперь — с продажей контрафактного алкоголя, курением в неположенных местах». В общем-то портрет националиста получается весьма позитивным, тем более что, как пишет «Коммерсант», соответствующие умеренные движения легализуются под контролем властей, как это происходит, например, с партией «Родина».
Чем-то похожим, к слову, занималось царское охранное отделение 100 лет назад. Главную угрозу тогда видели в радикальном социализме, в итоге действительно погубившем страну. Тогда по предложению начальника полиции Российской Империи Сергея Зубатова власти создали систему подконтрольных легальных рабочих организаций (знаменитый поп Гапон вышел именно из
такой). Руководство эсэров, большевиков было вербовано и перевербовано различными спецслужбами, и движение вроде как было под контролем. Однако сделать революцию это радикалам не помешало: просто в самые первые дни волнений февраля 1917-го они сожгли весь
архив охранного отделения с компроматами. И двинулись дальше.
Видит ли сегодня власть угрозу со стороны националистов, похожую на ту, что исходила от большевиков век назад? Разумеется, особенно после событий украинского майдана, главной боевой силой которого были именно националисты, это и на Западе признают. Вот и у нас угроза разрушения страны исходит, разумеется, не от субтильных хипстеров, вышедших с белыми ленточками в центр Москвы, а от ультрас, способных за час поставить на уши Манежную площадь, как это было в 2010 году после убийства спартаковского болельщика Егора Свиридова. Мы хорошо помним, как антиправительственные лозунги доминировали во время всех «русских маршей», которые, в том числе, пытались провести и в Пятигорске. Союз условной девочки с пирсингом и
айфоном, проживающей на Садовом кольце, и бритого мальчика в берцах из Бирюлево оказался вовсе не таким иллюзорным. Тем более что координаторы у них, очевидно, одни. Вот и пытается власть союз этот разбить, заводить в организации новых «попов Гапонов» вроде Алексея Навального, дискредитировать националистов с либералами в глазах друг друга. Пока это получается.
Главная угроза стране
И все же вернемся к вопросу, почему под словом «национализм» у нас понимают именно русский? В стране живут 170 народов и, следовательно, может иметься столько же видов национализма. Однако 80% русского населения, хоть и тающего на глазах по причине низкой рождаемости, алкоголизма и других известных славянских пороков, до сих пор позволяет считать Россию
мононациональным государством. Да-да, русских в России до сих пор больше, чем французов во Франции или англичан в Великобритании. Не говоря уж о том, что,
представляя свою страну за рубежом, и чеченец, и мордвин становятся моментально русскими.
А значит, именно та радикальная форма русского национализма, которая призывает, например, отделить Кавказ, Татарстан, назвать страну «Русской республикой», и способна развалить страну на части. Не будем забывать об их совместной с либералами ненависти к политике президента Путина. Это давно поняли наши заокеанские партнеры, усиленно поддерживающие ультранационалистические русские движения, особенно с языческим уклоном. Украинская модель в действии.
А что с казаками? Здесь хочется процитировать современного донского автора Вячеслава Алипатова, хорошо разобравшего проблему в своей статье «Дон и национаизм»:
«Национализм и патриотизм близки по понятию, но понимают их не все одинаково. Национализм выражен любовью к своей нации и невольным тяготением к ней, желанием ей добра и готовностью пожертвовать собою для ее развития и процветания. Национализм поднимает вверх, в пределы светлых и возвышенных проявлений человеческого духа, и, наоборот, может опустить до низших ступеней духовной извращенности. К примеру, национальный фанатизм — самая низкая ступень в развитии национализма, она характерна нетерпимостью, презрением к соседям и т. п.
Обратимся к истории. За кого лилась казачья кровь? За кого умирали казаки? Казачьими костями усыпана почти вся Европа. Казачьими костями усыпаны границы расширяемой Российской Империи. Казачья конница во времена походов Наполеона спасла Германию
и Англию от разорения. Казачество, проявляя мужество и отвагу, причастно к спасению всей Европы от нашествия Наполеона. Казаки принимали участие в освобождении балканских славян из-под турецкого ига, благодаря им появились Болгария и Черногория. И эти подвиги они
совершали бескорыстно. Вот что такое казачий национализм».
Итак, прежде всего любовь и жертвенность во имя страны и своего народа, христианская любовь и помощь братьям, а не зависть к соседу-южанину, успешно торгующему на остановке арбузами, не пьющему и рожающему пачками детей.
Вывод прост. Единственный допустимый сейчас, как и всегда в истории России, русский национализм — это национализм имперский. С ответственностью за включенные в империю народы. С желанием взять от каждого лучшее в обычаях, одежде, кухне. Так любили носить
черкеску последний русский царь и многие офицеры. Так искренне считают многие русские своими национальными блюдами плов или шашлык. Имперский национализм находит применение каждому живущему в большой стране народу. Вот и из недавних врагов чеченцы превратились в сознании многих в защитников интересов России на Донбассе и в Сирии.
В этом плане казакам, особенно терцам, есть что сказать на федеральном уровне. У нас уже есть модель межнациональных отношений, унаследованная от предков, которая и должна стать прообразом национальной политики всей страны.
Мы неоднократно писали на страницах газеты «Лица Кавказа», что для нашего региона «толерантность», то есть «терпимость», — слово ругательное. На Кавказе не терпят друг друга, соседей здесь уважают.
В Горячеводской общине — сотни казаков, родившихся или выросших в национальных республиках Северного Кавказа или Закавказья. Все они если не говорят свободно, то хорошо понимают языки народов, среди которых жили. А как по-другому? Жить десятилетия в окружении других народов и с презрением относиться к их речи и привычкам — это и есть путь в никуда, к тому самому национальному фанатизму, способному развалить нашу
страну, а для начала нарушить порядок в таком многонациональном городе, как Пятигорск.
Ответственность за свою страну и народ и уважение к обычаям живущих рядом народов — вот рецепт казачьего национализма, который необходимо растиражировать по всей России. Именно это, а не странноватые «уроки толерантности» нужно давать в школах. Тогда и усилия спец-
служб на подавление радикальных группировок и посадки их лидеров можно будет перенаправить в другое русло.
НА СНИМКЕ: Националисты либералы и даже необольшевики могут легко собираться на одном митинге.