На днях в столице РФ состоялась международная конференция «Русофобия и информационная война против России», на которой одним из докладчиков являлся Илья Канавин, руководитель ГТРК «Ставрополье» — человек по роду деятельности осведомленный во всех вопросах, касающихся заданной темы применительно к Ставропольскому краю. Это выступление уже появилось на ряде сайтов и широко обсуждается. как коллегами Ильи Адольфовича, так и рядовыми гражданами. Не мудрено, вопросы в нем поднятые непосредственно касаются межнационального и межконфессионального мира и согласия в нашем доме и методов, которыми пользуются силы, мира и согласия нам не желающие…    

Для того, чтобы было понятно о чем речь. Край на юге России. Граничит с Кабардино-Балкарией, Чеченской республикой, Дагестаном, Карачаево-Черкесией. Карачаево-Черкесия, кстати, до 91-го года входила в состав Ставропольского края.

Все драматические и трагические события начала и середины 90х отразились на всех, кто живёт на этой территории. И осетино-ингушский конфликт, и обе чеченские кампании, и захват детей в Беслане – всё это рядом. И, конечно, набег Басаева на роддом в Будённовске. Как всё это формировало настроения людей – предмет отдельного исследования.

Ставропольский край остаётся мишенью для тех, кого принято называть агентами экстремизма. Они хорошо организованы, технологичны. Не чванливы, не чистоплотны, энергичны, они действуют там, где слабо влияние традиционных религиозных деятелей и власти. Их целевая аудитория – это как правило мусульманская молодежь. Всё что я сейчас говорю – это КАК БЫ хорошо известно и КАК БЫ понятно.

Давайте я расскажу об одной из технологий, которая не просто сеет глухое угрюмое недовольство, а закладывает бомбы русофобии и исламофобии долгосрочного действия. Одно, питая другое, рождает конфликты, которых могло бы и не быть вовсе. Кроме того – эта технология затрагивает абсолютно все социальные, религиозные, культурные, возрастные слои.

Например, дачный посёлок. Вдруг выясняется, что на участке строится не дачный домик, а мечеть. Это может стать очевидным только, когда уже поднялся минарет.

Другой вариант. Ставрополь – столица края. Земля выделена, документы на строительство торгово-офисного центра в порядке. Густонаселённый район. Возводится коробка с характерными архитектурными признаками, с узкими окнами, без перекрытий между этажами.

Ещё один вариант. Пятигорск. Район частной застройки. Узкие улочки. Отсутствие разрешения на строительство культового сооружения. Дворик, в котором едва могут поместиться полсотни человек. Только плотно прижимаясь друг к другу. Добротные строения в окружении соседних частных домов, возвышающийся над всем минарет.

Каждый из этих вариантов ставит власти и представителей Духовного Управления Мусульман Ставропольского края в положение, когда любое действие используется для наращивания истерии. Причём, активизируются, естественно, не только мусульмане. Безобразная акция под покровом ночи. Возбуждённые люди в Ставрополе на месте строительства то ли торгово-офисного центра, то ли мечети, устраивают похороны свиной головы. Втыкают в землю деревянный крест с фотографией свиньи. Прямое оскорбление всем верующим. И христианам, и мусульманам. Прямое воздействие на эмоции. Провокация рождает ответную провокацию. Очевидный вызов духовенству, правоохранителям, властям.

Несколько лет тянулась история с незаконной постройкой в Пятигорске. Многочисленные суды, переговоры. К решению проблемы подключаются губернатор, глава Пятигорска, Духовное управление мусульман. Надо сказать, что всем приходится проявлять чудеса дипломатии и виртуозность переговорщиков. Пожалуй, в самом незавидном положении оказывается муфтий Ставропольского Духовного управления мусульман. В мусульманской общине среди тех, кто готов воспринимать любое действие властей как покушение на их идентичность, любое сотрудничество муфтия с властями трактуется чуть ли не как предательство. Культивируется раскол внутри мусульманской общины. Насаждается разрушительная парадигма «мы и они».

Конфликт с мечетью в Пятигорске удалось разрешить. Владелец построенной мечети передал землю и строение в собственность Духовного управления, минарет разобрали по кирпичикам, комплекс построенных зданий стал называться культурным центром. Там сейчас совершаются молитвы и пятничные намазы. А для строительства мечети выделено два с половиной гектара земли в пригороде Пятигорска. Но вот любопытная вещь… Никто из тех, кто занимался самостроем на решительно не пригодных для этого участках земли в Ставрополе, Пятигорске, Кисловодске, в удалённых сёлах, никто не торопится начать строить мечеть там, где это можно делать официально.

Провокационность – главный принцип. Попытка вывести возникающую общественную дискуссию за юридические и религиозные рамки. И чем откровеннее провокация, чем более вызывающим является место самосторя, тем лучше для провокаторов. И не обязательно они и строят. Могут просто пользоваться ситуацией. Вбрасывая лозунг – «Русские рушат наши мечети». Волей-неволей в том или ином виде в конфликт втягиваются масс-медиа.

Один из фигурнтов скандала с незаконным строительством мечети в городе Кисловодске был недавно осуждён по делу, связаному с наркотиками. Все действия адвокатов выглядели так, будто они были нацелены на то, чтобы создать в общественном сознании ощущение, что их подзащитного судят не за наркотики, а за мечеть. Игнорировался факт незаконности строительства, а доказательства обвинения назывались сфабрикованными. Сознательно или нет, но даже судебный процесс в его внешних проявлениях выглядел очень своеобразно. На судебных заседаниях больше десятка адвокатов. Я не припомню случая, чтобы в процессе одномоментно участвовала дюжина адвокатов. Даже визуально представьте себе такую группу. Которая не может разместиться в маленьком зале. Которой вносят дополнительные столы и стулья. Определённо она вызывает не юридическое впечатление. Подсудимый приветствует всех мусульманским приветствием. Всё происходит под объективами теле и фотокамер репортёров. Сознательно или нет, но все участники судебного процесса становятся участниками другого, не связанного с судом процесса.

В этом особенность ситуаций, создаваемых незаконным строительством мечетей. Любое действие по наведению порядка преподносится как атака на мусульман, что является абсолютной циничной ложью. Ещё более циничным является русофобский контекст. Не реагировать власть и традиционное духовенство не могут. Учитывая, что снести незаконное культовое сооружение — не то же самое, что снести нелегальный ларёк, затевается долгая, вязкая борьба. И, конечно, не только юридическая. Очень заряженная идеологически.  Уклониться от неё невозможно. Как и выйти без потерь, даже выиграв формально все судебные процессы. Часть мусульманской общины откалывается от своих духовных лидеров. Это происходит, если муфтий вступается так или иначе за построенную, но незаконную мечеть — обязательная заготовленная претензия «плохо борется за нас» (причём повторюсь — законность или незаконность теми кто претензии выдвигает, просто игнорируется), если не вступается — значит подчиняется «этим русским».

Число таких мечетей, появившихся в крае, на самом деле никто не знает. Немало. В отдалённых сёлах они функционируют. Что там происходит, кто там становится духовным лидером, где они получили религиозное образование, какие проповеди читают, часто можно судить лишь по косвенным признакам. В подавляющем большинстве случаев, это салафитские течения. Под влиянием таких лидеров оказываются целые сёла, и вовсе не маленькие, а то и целые районные центры. Их религиозная обособленость достигает порой таких масштабов, что даже представителей Духовного управления мусульман там встречают, вежливо выражаясь, без энтузиазма. Мне известен как минимум один случай, когда муфтию ДУМ не дали говорить на собрании общины села. О том как в таких религиозных анклавах воспринимают людей с другими религиозным взглядами, не трудно догадаться.

Эффективного способа противостояния технологии самостроя я, признаться, не вижу. Надо отдать должное местным властям, за последние несколько лет фактов самостроя в больших городах не наблюдалось. Но процесс этот идёт в глубинке. Что можно этому противопоставить? Какие могут быть рекомендации от духовных лидеров традиционного ислама, которые являются естественными союзниками в борьбе с русофобией? С другой стороны — что может поддержать их авторитет в противостоянии с захватчиками? Причём, захватчиками и умов человеческих, и географического пространства. Как властям, публичным политикам реагировать на такого рода технологию? И главное — есть ли способ сделать её бессмысленной? Очень хочется получить ответы в ближайшее время. Большая надежда на новое федеральное агентство по делам национальностей, и на выполнение указа Президента о осознании региональных мониторинговых центров.

Илья Канавин, руководитель ГТРК «Ставрополье»

[Доклад прочитан на международной конференции «Русофобия и информационная война против России», прошедшей 25-26 сентября 2015 г. в Москве.]

источник, фото: http://www.publicdiplomacy.su/