Просто и доходчиво по-казачьи: о душе и колбасе, противопоказаниях, мнениях обывателей, претензиях к РПЦ, прихожанах с пустым взором,  том, что «казакам в походе можно» и многом другом… В газете Горячеводской казачьей общины и на нашем сайте.

 

     «Осознание того факта, что в центре Великого поста — прощение, помогает нам понять и дисциплину Великого поста, воздержание от пищи, от особых развлечений, изменение стиля нашей жизни. Потому что для того, чтобы человек был способен простить и раскаяться в своих грехах, он должен изменить внутренний настрой своей души, ибо всё, что нас окружает, всё, что на нас воздействует, никак не формирует в нас чувства раскаяния. Напротив, оно мобилизует нас на борьбу, на достижение поставленных целей, нередко на борьбу с другими людьми».

«Давайте представим себе, если бы покаяние стало доминантой в человеческих отношениях, разве происходили бы гражданские конфликты? Разве были бы эти страшные столкновения политических сил? Разве имели бы место преступления в области экономики? Разве наполнялось бы ложью информационное пространство? Разве воевали бы народы? Как же можно воевать, если ты простил и просишь прощения? Как же можно обманывать, если ты простил и просишь прощения? Прощение и покаяние — та сила, которая способна изменить нашу жизнь к лучшему. И дай Бог, чтобы Великий пост всему этому послужил».

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

 

Великий пост. Главное – духовность.

Кажется, мы начинаем что-то понимать. В самом смысле Великого Поста, в который Русская Православная Церковь с паствой вступила 14 марта. С этого момента минули две седьмицы, но впереди еще долгая дорога очищения, которую святые отцы РПЦ во главе со Святейшим Патриархом Кириллом призывают пройти в прощении и молитве.
Однако позвольте поговорить о Посте, так как это принято сейчас в современном мире – более просто. Согласитесь, до недавнего времени публикации в светской прессе к тому и сводились: в эту неделю можно добавить растительное масло в пищу, а в ту — нельзя. Да и мы, услышав от кого-то, что держит он пост, смотрели на говорящего с уважением. И не потому, что видели в поступке неземное, сводя отношение к восхищению силой воли того, кто в одночасье сделал, на что никак не можем решиться сами среди гастрономических соблазнов – отказался от мясного, молочного, масла … сел на диету, Да, да, есть среди нас вполне себе приземленные, что тайны Поста Великого сводят к исчезновению с полок холодильника скоромного.
— Мы ж не жируем, пашем как волы, а денег еле-еле хватает на поддержание штанов. – рассказывает газете Горячеводской казачьей общины тридцатипятилетний пятигорчанин Евгений. — И Пост держать хочется, очень – очень. Но! Стоимость овощей, рыбы и прочего, что есть как бы разрешено, такая, что проще протянуть от зарплаты до зарплаты на курах… Еще батюшки наши говорят, что надо ужиматься и излишки отдавать бедным. А я знаю, что в моем окружении семьдесят процентов находятся в категории низкого достатка. То есть хотелось бы, да делиться нечем. Как же быть?
Как говорится, вот и пример наших рассуждений. Однако не прав интервьюер. Зря думает, что служители РПЦ оторваны от жизни и не знают, чем дышат россияне. Святые отцы говорят, что таинство Святой Четыредесятницы творится не на кухнях. Оно в сердцах и помыслах. Да и мы интуитивно всегда понимали, что отказаться от колбасы реально проще, чем работать над своими суетными мыслями, завистью и обидами, не дающими уснуть, изъедающими душу. Духовники обращают внимание: чисто гастрономическая составляющая поста категорически противопоказана тем, кому врачи предписали придерживаться определенного питания в связи с болезнями, немощным старикам, кормящим мамочкам. А стол, на котором красуются продукты неживотного происхождения, но обошедшиеся бюджету дороже привычных трапез, на самом деле не постный… Тут, как говорится, кусок говядины уместнее омара и красной икры. То есть все индивидуально.
Однако в одном батюшки единодушны: работая над собой, подавляя привычку сквернословить, очищаясь от грехов — зависти, сребролюбия, ненависти, надо ходить во Храмы. В частности, который раз они обращают внимание нашей целевой читательской аудитории — казаков — на то, что хотели бы видеть в людях, называемых в народе воинами Христовыми, большее стремление посещать Церкви. Далеко ходить не будем. Не так давно в Михайловском соборе столицы СКФО под председательством благочинного церквей Пятигорского округа протоиерея Бориса Дубинского состоялось собрание настоятелей и духовенства Православного Пятигорья, на котором в очередной раз говорили о невоцерковленности терцев.
И все это, конечно, так. Но что делать, если зачастую наши поступки определяет суровая реальность.
— Я знаю, что батюшки на нас, казаков, обижаются, что мы в Храмах лишь по главным праздникам, — говорит терский казак Аркадий, — но поймите, жизнь теперь такая, что всю неделю с утра до ночи приходится горбатиться. А в единственный выходной из дома сил нет выходить. Это время для общения с семьей и близкими, а у них жизнь тоже не сахар. Но при всем поймите, что семьи казачьи особые. У нас все, как положено, дома: и иконы, и лампадки. И Молитву мы читаем перед тем, как сесть за стол и Пост держим по возможности и по карману. Если кто-то нуждается в помощи, помогаем чем Бог послал, жертвуем на Храмы.

В связи со сказанным вспомнились слова войскового священника Черноморского казачьего войска из Приднестровья, протоиерея Вадима, на V Всемирном казачьем конгрессе, что прошел в прошлом году в Новочеркасске, о прихожанах с пустыми глазами под образами, которых обязывают являться в намоленные места по приказу. А нужно ли Богу, когда людей гонят во Храмы будто из под палки, задался вопросом святой отец.
— В Приднестровье, например, церкви полны казаков, — сказал в своем выступлении святой отец.
— Но как, почему? Потому что атаман приказал — и все казачество в храме. И вот тут есть опасность, что казаки начинают воспринимать Церковь как обязаловку, как какое-то мероприятие. Да, они все стоят, крестятся, покупают свечи… Но в глазах… холод. Для них это мероприятие, просто мероприятие. В глазах нет теплоты. И, наверное, то, что они в храме, не воспринимается ни Богом как-то, ни самими казаками.
Говоря о том, что свет в глазах стоящего перед иконой в Церкви — это и есть самое главное, отец Вадим отметил, что число присутствующих не принципиально. Важнее всего, что казаки остаются особенными, искренними людьми, потому что в минуты опасности, когда другие вспоминают о своей шкуре, даже не задумываясь, первыми становятся на защиту Православия. И между прочим именно эти слова вызвали такой горячий отклик, что по сей день батюшке выражают свое «любо!» в социальных сетях.
Причина в том, что думающих так, как терец Аркадий, по просьбе газеты поделившийся своим мнением с читателями, вокруг очень много. Впрочем, когда мы спрашивали станичников, как они воспринимают Великий пост, разговоры нередко выходили за рамки темы. Была и критика. Например, не в первый раз мы услышали, что Церковь зачастую становится не подспорьем, не помощником и участником казачьих дел, а пытается станичниками руководить. В жесткой форме. Это вызывает недоумение. Вспоминали терцы и о том, что только казакам в отдельных вопросах даны послабления. Например, во Храм они могут войти с шашкой, когда другим запрещено появляться в святом месте с оружием. А еще есть правило Поста: воину нужны силы противостоять врагам, а посему ему «в походе можно»…
 

 

     Но в основном интервьюеры сошлись в одном. Пост — не диета. Его смысл находится в плоскости духовного. Все именно так, как написал протоиерей Михаил Самохин, настоятель Покровского храма Черкесска, руководитель миссионерского отдела Пятигорской епархии: «… обязательный пост — пост чувств. Глаз, ушей и особенно языка. Если мы вместо мяса стали есть близких, значит, мы нарушаем пост. Постом мы должны стать добрее, милосерднее, терпимее. Гнев, раздражительность, гордость, тщеславие, обострение блудных помыслов — верные признаки того, что мы забыли о главном. О покаянии, молитве, смирении, любви»…

 

 

Газета ГКО «Лица Кавказа», март 2016 год.